Zur deutschsprachigen Version des Interviews: Jan Blomqvist – Hey, er singt!
Ян Блумквист рассказывает, почему он поет под свою музыку, почему каждый творческий человек должен быть финансово прагматичным, дружит ли он с коллегами-музыкантами и как Берлин влияет на его музыку.
«Шанти». Москва. Сентябрь 2012
Вы познакомились с музыкой очень рано. Позже Вы изучали математику, потом отказались от этой идеи и стали барменом. А когда Вы приняли сознательное решение в пользу музыки?
Я пою с самого детства и много перенял от родителей. Тетя из Мюнхена научила меня играть на гитаре. В итоге я уже в десять лет мог играть Rolling Stones. В то время мне и в голову не приходило, что это что-то необычное. Потом, примерно до 20 лет, я играл в различных рок-группах. В какой-то момент увлекся электронной музыкой. Увлечение зашло так далеко, что мы с моей группой расстались. В итоге, с одной стороны, я был вынужден заниматься электронной музыкой в одиночку, а с другой стороны, я быстро заметил, что у меня это хорошо получается.
То есть, Вы пришли к электронике не через пение?
Пение сопровождало меня всю жизнь. Но в электронной музыке вокал – это что-то специфическое. Я часто слышу: «Эй, да он поет!» В рамках любого другого стиля вокал воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
Вашу музыку часто характеризуют как органичную и теплую электронику. Вы намеренно стремитесь к максимально естественному, мягкому звуку?
Возможно. В принципе, я всегда делаю то, что мне наиболее интересно в данный момент. Это мое правило. И, конечно, хорошо, когда в итоге у композиции есть четко выраженный характер. Органичность звучания определяется, видимо, тем, что я всегда стараюсь играть партии баса и клавишных на оригинальном инструменте, то есть, на бас-гитаре или на фортепиано. Динамика получается совсем другая, не такая, как при использовании синтезатора. Не поймите меня неверно, синтезаторы – тоже правильные и, в принципе, намного более интересные инструменты. Мне нравится накладывать звучание одного инструмента на звучание другого, наслаивать синтетические и натуральные звуки. В итоге ухо уже не может различить, сколько звуков наложено друг на друга – два или семь. Вот этим я в последние годы занимался, и если мою музыку называют органичной, значит, видимо, так и есть.
Вы играете вживую, то есть, Вы не диджей?
Да, когда я один, я играю только вживую! Очень редко я встаю за вертушки вместе с Райаном Матисеном из Ванкувера. Он диджей, а теперь и мой сосед по берлинской квартире. Мы вместе пишем тексты. Подумываем о том, чтобы объединиться в диджейскую команду, хотя я буду, скорее, петь.
Творческая деятельность диджея Вас совсем не интересует, или дело в том, что «старая рокерская честь» обязывает Вас играть на инструменте, пусть даже электронном?
Скажу честно: это все мне не важно. Мне важно только то, каким получается в итоге саунд. Может быть, через два года я заскучаю и все это оставлю. Но в настоящее время мне интересно записывать на компьютер саунд, который мне в данный момент нравится, и создавать лейтмотивы для моих композиций.
Вы начинали с того, что участвовали в записях других музыкантов. Что привлекало Вас в такой деятельности? Именно она принесла Вам первый коммерческий успех.
Каждому творческому человеку важно достичь результата. Разумеется, в первую очередь это касается сочинения музыки и самореализации в этом процессе. Но надо честно признать, что нужно быть и финансово прагматичным. Сотрудничество с другими музыкантами – хорошая стратегия. Если из этого получится дружба, совместные мероприятия, интересное общение – тем лучше. Это уже выходит за рамки простого сотрудничества. Если оставаться верным своему принципу и основное внимание уделять музыке, то совместно с другими музыкантами можно пробовать новые сценарии работы и многому друг у друга учиться в музыкальном плане.
Делали ли Вы ремиксы на композиции других музыкантов? А может быть, коллеги делали ремиксы на Ваши композиции? Что Вы ощущаете, отдавая свое творчество под ремикс?
На мой первый мини-альбом ремиксы делал Niconé. Второй появился в результате сотрудничества с Филипом Бадером и Бриттой Арнольд. На него Niconé тоже сделал ремиксы. Над следующим альбомом мы с Niconé работали уже вместе. Просто пересылали друг другу треки. Он знал, что ему лучше всего удается ритм, а мне – мелодия. С Олли Колецки у нас тоже хорошо получается тандемная работа. Свой первый ремикс я сделал в начале 2012 года, для одной швейцарской современной фолк-группы, я бы так ее назвал. Ремикс получился очень удачный. Я сам остался очень доволен тем, что мне удалось достичь результата. Потому что поначалу думал: ой, нет… Теперь могу сказать, что этот ремикс мне нравится больше всего. Музыка – это иногда самопреодоление, и в итоге то, что ты совсем не хотел делать, выходит ладно и хорошо.
То есть, преодоление препятствий способствует высвобождению творческого потенциала?
Вообще-то, мне больше нравится, когда все получается относительно быстро, когда все звучит так, как я себе предварительно мысленно представляю. Я стараюсь воплотить эти представления в жизнь как можно более точно.
Сколько Вам нужно времени, чтобы «поймать» идею, и сколько, чтобы ее реализовать?
Умение генерировать идеи – моя сильная сторона. И «схватывать» их мне совершенно не сложно. На данный момент у меня есть 35 идей, часть из которых я уже зафиксировал. Фиксация идеи требует порядка двух часов. А на то, чтобы записать цельный трек, уходит иногда до трех месяцев. Может быть, я недостаточно открыт для экспериментов; ведь иногда очень трудно с максимальной точностью достичь желаемого звучания.
Что для Вас Берлин? Влияет ли он на Ваше музыкальное творчество?
Да, он влияет очень сильно. Берлин постоянно меняется, и для меня как для музыканта это невероятно важно. Хотя некоторое время назад электронную сцену Берлина настигла стагнация, в последние два-три года стали появляться какие-то новые вещи, новые выступления. Снова стало интересно ходить в клубы. По моим ощущениям, в 2005-2009 году в Берлине доминировал в стилистическом плане минимал. Некий прорыв, на мой взгляд, состоялся благодарю Николасу Джаару. С его подачи в клубах зазвучало фортепиано. Для меня таким образом тоже открылись многие двери. Представьте себе дерево с сучьями, и вдруг из одного сука начинают расти совершенно новые ветки. Вот таким растущим деревом мне кажется Берлин.
Тут мы подошли к вопросу о функциях музыки: одной из ее функций может быть чисто танцевальная. Может быть, ей наилучшим образом соответствует минимал? И в чем заключается назначение Вашей музыки?
Эта функция мне также важна. Впрочем, слово «функция» звучит совершенно не романтично. Мне важно, чтобы музыка воплощала эмоции. Это возможно и без мелодии, но мне легче выражать чувства с помощью мелодий.
Как Вы получили это приглашение в Москву?
Сотрудники клуба «Шанти» увидели меня на берлинском фестивале Helene Beach Festival и решили непременно позвать к себе. Мы договорились о дате, и вот я здесь. Как правило, я играю в Германии, но иногда выступаю и за границей: в Греции, в Швейцарии, а скоро буду в Голландии. Турне для меня – как отдых. Работа и стресс – это в студии. Живые выступления, конечно, тоже проходят напряженно, и я мало сплю в это время. Вчера ночью я играл в Гамбурге, потом немного вздремнул в самолете и сегодня играю в Москве.
В студии Вы очень требовательны к звучанию. Как Вам удается удерживать такую же высокую планку на сцене? Ведь это должно быть невероятно сложно?
Больше всего я бы хотел поиграть с настоящей группой: с пианистом, басистом и ударником. В рамках группы я бы тоже не пошел на компромиссы относительно звучания. И это действительно было бы очень сложно. В настоящее время я обычно играю один. Я разделил свои композиции на сегменты и во время выступлений вживую миксую их. Разумеется, приходится потрудиться, чтобы разобрать трек на части, а потом, на сцене, снова собрать. Пытаться заранее выучить что-то наизусть бесполезно.
Давайте поговорим о Вашем новом альбоме. Он уже в состоянии стартовой готовности?
Альбом появится, скорее всего, весной 2013 года. Пока работа не закончена, о точной дате выхода говорить не стоит.
Отличается ли Ваш полноформатный альбом, как законченное произведение, от предшествующих мини-альбомов и ремиксов?
Я остаюсь верен своей основной идее «наслоения» и собираюсь сделать альбом очень мелодичным. Между треками не должно быть пауз: это должен быть альбом-концерт, симфония длительностью от 60 до 80 минут. За это время я периодически замедляюсь в два раза, а потом снова ускоряюсь. Будет много электронных ритмов, которые совсем не похожи на техно, а похожи, скорее, на электро.
Какую степень свободы дает Вам Ваш лейбл?
У меня есть ощущение, что я хозяин своей музыки. Все знают, что если меня ограничивать, то работать со мной не получится. Та
Вопросы задавал Андреас Фертиг.
Copyright: Goethe-Institut Russland
Online-Magazin «Deutschland und Russland»
Сентябрь 2012
http://www.goethe.de/Russland/Zhurnal
